Рига – Лондон – Амстердам. Транзит.
…1998-й год. Мы с Таней сидим в «переговорной» комнате в Посольстве Великобритании на приеме у консула по поводу получения британской визы. Оба сильно нервничаем. На мне — костюм с чужого плеча. Мне в нем непривычно. Я неформал со стажем. Всю жизнь хожу в джинсах и «косухе». Но на собеседование с консулом, конечно же, надо одеться поприличнее! Я настолько растерялся, что при собеседовании смотрю не на консульского работника, а на переводчицу. Как будто это я с ней разговариваю. Это, наверное, серьезный промах. Да, на счету у нас 10000 «зелени» от проданной квартиры, но консульский работник не верит, что мы с Таней готовы просадить эти деньги в недельном путешествии по Англии. Не срабатывает даже довод о свадебном путешествии. Отказ. Апелляция. И снова отказ.
Мы опять сидим в офисе фонда «Славяне», который занимается нашим «побегом» из Латвии. Мужики из фонда разводят руками: «Нууу…остается только нелегально…пересечь границу и перейти контрольно-следовую полосу на коровьих копытцах». Таня выпаливает: «Мы согласны!» Я в ступоре.
Мужики смеются: «Мы пошутили! Есть еще один вариант…»
15-го сентября мы выехали из Елгавы в 04.30 утра. Нас потряхивает от недосыпа и волнения.
Мы садимся в самолет на рейс Рига — Лондон — Амстердам. Пересадка в Лондоне из одного аэропорта в другой. У нас записаны контакты некоего рижанина Артура, который снабдит нас (не безвозмездно, естественно) жильем и работой. Так мы должны были, по плану, растворится в эмигрантской тусовке Лондона и ускользнуть от внимания иммиграционных чиновников. Не срослось.
В аэропорту Гетвик у нас взяли наши билеты на Амстердам и…порвали их. А взамен выдали другие — с вылетом из этого же терминала, то есть без выхода в «паблик зон» – в город. Что было делать? В ход пошел план «Б»: мы, в свою очередь, порвали билеты на Амстердам и опять подошли к окошкам терминала:
«We are looking for a political asylum”. Нас молча провожают в какую-то комнату. Сидим там долго. В комнате стоит кофейный автомат и вода.
Потом собеседование-допрос. И нас отправляют в Хитроу, отобрав паспорта. Из Хитроу нас направляют в отель Thorncliff Hotel (North Hyde Lane. Heston. Middx. TW5 OES). Добираться своим ходом. Билет на автобус до города стоит 16 фунтов. Вполне приличный отель звездочки так на три. Кухня простая. Но добротная и сытная: говядина-гуляш и картошка фри. Но через три дня нам ставят условие: либо вы покидаете отель и сами заботитесь о своем жилье (до вынесения решения о нашем деле по просьбе предоставить политическое убежище), либо вы отправляетесь в Глостер, бесплатно жить в гостевой частный дом.
Выбрали второе. Автобус провез нас мимо Оксфорда. И вот мы уже в Глостере, в комнате гостевого дома супругов Чаттерджи (15 High Street. Treadworth. Gloucester. GL1 4SP). Она — англичанка. Он — индус.
У нас с ними установились замечательные отношения. Но наши «бренные дела» по беженству требовали нашего присутствия в Лондоне, а не безмятежного пребывания в провинциальном Глостере. Мы только успели сходить в местный костел и послушать там орган. На прощание мы подарили миссис и мистеру Чаттержди горшок с каким-то цветком. Они нам — 2 шиллинга старой чеканки (она) и банкноту в 10 рупий (он).
И вот мы снова в Лондоне. Артур появился с опозданием (так, видимо, и было задумано), крутя мобильником на шнурочке, сходу: «Если у вас нет денег, то я пошел!». Он уделил нам 5 минут своего драгоценного времени и ушел, заработав 340 фунтов. И это он нам еще скидку сделал, как землякам! За эти деньги он выдал нам пару явок-адресов: адрес польского цыгана, в квартире которого нам предстояло снимать комнату за 80 фунтов в неделю, адрес стройки, где мне предстояло работать и адрес рынка, где я должен был купить себе каску и строительные ботинки с металлической прокладкой.
Мы поехали к цыгану. У цыгана в гардеробной (комната на 7 метров, без окон) жили два литовца. В ванной было замочено белье. Цыган кочевал по своим квартирам. В эту он приезжал на выходные, со своей семьей-табором. Они заселялись в холл, жена стирала белье, вывешивала его на батареи отопления и тут же замачивала новое. Так что ванная работала 24 час в сутки. Но не по назначению. Так они экономили на том, что их постояльцы не имели возможности принять душ.
Мы заняли большую комнату (это была однокомнатная квартира one bаdroom). Но сдавал он комнату нелегально, и мы не могли просить помощи на оплату жилья в Housing Benefit. Нам полагалась эта помощь, как просителям политического убежища.
Потом пошли к адвокату. Его адрес нам дали социальные службы в том отеле, где мы провели три ночи. Офис находился в двух шагах от Бейкер-стрит. Мы прошли по этой улице. Облизнулись на музей Шерлока Холмса, зашли в кафешку, где нам — голодным, предложили пиалу грибного растворимого супа из пакетиков, за 4,5 фунта. Дешевле там ничего уже не было. Только дороже. Такие вот дела…
И вот мы у адвоката-индуса. Он составил какие-то бумаги (зарегистрировал нас в своей картотеке) и…все. Уже потом мы поняли, что умение составить вот эти бумаги — это все, что от него требовалось…чтобы получить свой заработок. Он ничего не делал. Зато — бесплатно. Ему платило государство. И именно за то, чтобы он ничего не делал. И почти все были довольны. Адвокат — официальной оплатой от государства по официальному нашему обращению по беженству. Государство — тем, что никем и ничего не сделано для того, чтобы мы этот статус получили.
Кстати, для того, чтобы стать таким адвокатом, не надо даже учиться. Наш адвокат-индус был по профессии пекарем. О чем свидетельствовал висящий на стене его офиса диплом. А вот диплома адвоката там не было. Мы поменяли адвоката.
Наш новый адвокат-индус назывался «мыло» (предыдущий назывался «шило»). Итак, мы поменяли «шило на мыло». Зато — бесплатно! При новом адвокате работал русский переводчик — бывший кабацкий клавишник из Сочи — Юра Веревкин. Юра ругался матом, как три сапожника вместе взятые, и пил, как сапожник. Прямо в офисе ходил с литровой бутылкой пива в руке и прихлебывал из нее. Слушать его было трудно: на каждое смысловое слово приходилось три матерных, поэтому речи были длинными.
Зато мы его озадачили поиском квартиры. Ни одно агентство не хотело сдавать квартиры соискателям помощи от Housing Benefit. Помыкались мы по Лондону. Но потом Юра нам нашел однокомнатную квартиру в тихом спальном (как потом еще оказалось – «белом») районе — Бэктон (4 Bowers Walk. Northumberland Road. Beckton. London. E6 4RB). Мы повеселели. Ходили по вечерам в супермаркет Асда и ловили товары по уценкам. Осматривали наш район. И по утрам, когда приходил почтальон, лежа в кровати, с увлечением читали письма от электрической компании, от водной компании Thames Water, от еще кого-то там….
4 Bowers Walk. Northumberland Road. Beckton. London. E6 4RB
Компания по электричеству любезно писала нам, что если у нас есть какие-либо трудности с оплатой счетов, то мы можем рассчитывать на всевозможную помощь и поддержку с ее стороны. Мы написали, что у нас трудности с оплатой. В ответ на это пришел мастер и установил на счетчике магнитный ключ. Ключ надо было заряжать денежкой в ближайшем киоске. Закончилась зарядка — гаснет свет. Зарядил ключ — опять есть свет. Такая вот помощь пришла нам от этой компании. Мы воздержались написать о наших трудностях компании по воде, хотя письма от нее были также весьма любезны и доброжелательны. И тоже с предложением помощи в трудной ситуации.
А ситуация действительно была трудной. Мы подали прошение на помощь в Хаусинг Бенефит. Оттуда пришел высокий хорошо одетый джентльмен, набросал на листе бумаги план квартиры, сделал замеры. Все это — с непередаваемой, чисто британской, элегантностью и изяществом. Он презрительно-брезгливо скривил свое англосаксонское лицо увидев, что у нас в холле нет даже телевизора.
Помощь нам дали — 200 фунтов в неделю. А квартира стоила 225 фунтов в неделю. Поездка на метро — 9 фунтов (4-я зона) на каждого. Деньги таяли, как мороженое на пляже в Малаге.
А потом к нам в гости пришел представитель фирмы по обслуживанию и эксплуатации домовых телевизионных антенн. И он тоже хотел получить от нас деньги! Мы объясняли ему на ломаном английском, какой нам преподавали в школе, согласно последним инструкциям профильного комитета ВЦСПС по произношению (в Стране Советов, ясное дело, лучше знали, как какое слово произносить в английском языке), что у нас НЕТ телевизора. Этот чел нам не верил! Как же вытянулось у него лицо, когда мы впустили его в квартиру и он увидел, что у нас в салоне действительно НЕТ телевизора! Он был ошарашен. И побыстрее ушел, стараясь не поворачиваться к нам спиной. Типа: от таких дикарей можно ожидать отравленную стрелу вдогонку!
Мы много гуляли. По нашему району, по запущенному парку нашего района, по Сент Ридженс Парку с нахальными белками и великолепным розарием. Обзавелись знакомыми – семья из Даугавпилса (Латвия), две семьи матерей-одиночек из Казахстана (они уже выписали себе в Лондон огромный медный казан из родного дома!)
Парк в нашем районе ( Beckton )
С Женей и Иреной из Даугавпился.
С нашими новыми друзьями из Казахстана
Потом нам в окно запустили камень и чуть-чуть разбили внешнее стекло. Надо было вызвать полицию, так как это был страховой случай. К нам явились два офицера из Скотланд Ярда (я не шучу!) – мужчина и женщина. Они корректно и деловито опросили нас на предмет описания злоумышленника. Занесли в свои блокноты: «пацан в красной куртке» (на английском языке, разумеется). Мы с Таней переглянулись: клево! Познакомились с офицерами самого легендарного Скотланд Ярда!
Мы регулярно бывали в офисе у адвоката и в гостях у нашего переводчика Юры. Мозг наш адаптировался к его речи и эффективно отфильтровывал мат, оставляя только небогатую смысловую часть. Почему небогатую? Потому что новостей по нашему делу никаких не было. А это все потому, что его работодатель-адвокат тоже ничего не делал для нашей легализации в Англии. Зато — бесплатно.
До поры до времени это утешает: ничего не делается, но зато за бесплатно. Юра принимал нас радушно и … пил. Пил он весьма замысловато: наливал полный стакан красного вина, выпивал половину и затем доливал бокал до верху кипятком. Потом опять отпивал половину и опять доливал до верху кипятком. Мы с Таней с большим интересом наблюдали за этими его действиями. Все какое-то развлечение!
Ну да, выполнили программу-минимум рядового туриста: прошлись вдоль Темзы. Посмотрели (снаружи) Тауэр, Белый Тауэр, Тауэр-Бридж, Собор Святого Павла, Вестминстерское Аббатсво и Биг-Бен, а также какой-то крейсер на Темзе… Посетили Британский Музей. Там были египетские гробницы, индийские самоцветы, коллекция колибри со всего света… Подивились масштабам государственного грабежа этой колониальной, в прошлом, державы.
Tower Bridge
Thames river
Перед Тауэрским Мостом
Перед Собором Святого Павла
В Британском Музее
На фоне “Белого Тауэра”
В “Греческом Зале” Британского Музея
На “Лондонском Мосту” на фоне Вестминстерского Аббатства
Район Docklands
Но потом нам пришло приглашение на отказное интервью-собеседование…. «Лафа» длилась недолго. Наши «английские каникулы» подошли к концу. Не прошло и четырех месяцев. 15-го декабря мы должны были своим ходом прибыть в иммиграционный отдел Аэропорта Гетвик.
Мы были очень неопытны и наивны и нам даже в голову не пришло не поехать на это собеседование и затеряться в мегаполисе. Мы рассчитывали при личной встрече убедить британских иммиграционных чиновников изменить их решение. Видите, какая наивность? Нам зачитали приг…сорри, отказ в предоставлении политического убежища и любезно пригласили меня «погостить» в Центре Временного Содержания Иммигрантов — Inmigration Detention Center. Tinsley House. Perimeter Road South. Gatwick Airport. RH6 0PQ.
Таню отпустили домой, на нашу съемную квартиру. К чему тратиться на содержание под стражей двоих, если один остается в заложниках? Место это оказалось вполне себе приличной европейской тюрьмой со всеми удобствами: библиотекой, спортзалом…Но я впервые сидел в тюрьме, поэтому удобств не оценил. Было очень обидно ни за что, ни про что, лишиться свободы. Причем, совершенно легально со стороны государства. Это весьма выбило меня из колеи.
На Рождество нам подали индейку под соусом «кэрри». Не знаю, что сыграло тут свою роль: обстановка или мои вкусовые предпочтения, да только с тех пор я на дух не переношу даже запаха «кэрри».
Но 5-го января и этому пришел конец. Мы с Таней встретились на трапе самолета. Самолет летел в Гамбург…
Наши «кураторы» из Фонда «Славяне», получив от нас деньги, тут же потеряли к нам всякий интерес. А ведь обещали проинструктировать по «подводным камням» иммиграции! Вот мы и налетели на эти подводные камни при собеседовании в Гетвике 15-го Сентября! Мы ничего тогда не знали о Дублинской Конвенции. А она гласила: соискатели политического убежища в странах Европы, должны просить его в ПЕРВОЙ же стране, куда ступит их нога. Поэтому, на, казалось бы, вполне безобидный вопрос, сами ли мы получали голландские визы в Немецком Посольстве (или нам их привезли на дом), мы честно ответили: «Сами!» Территория Немецкого Посольства — это и есть ТЕРРИТОРИЯ Германии! Значит, рассматривать наше прошение должна Германия!
Мы тогда не заметили, как облегченно вздохнул верный «Цербер» на страже британских границ — интервьюировавший нас чиновник иммигрантского отдела аэропорта. Он-то сразу все понял: ну, побудут они месяца четыре на всем халявном, а потом их все равно выпрут из страны. Британской пенсии им не видать, как своих ушей! Так оно, как мы видим, и вышло…
Пока я отсиживал свой «срок», а британские власти утрясали с немецкими сроки нашей депортации, кто-то поджег наш подъезд в доме.
Тани дома не было (не исключено, что специально так и поджидали). Приехали пожарные. Эвакуировали людей из дома. Где никто не открывал — выбили двери, обыскали помещение на наличие задохнувшихся от угарного газа. Не нашли. На место выбитой двери пристрелили мощными дюбелями временную железную панель. Не войти ни под каким «соусом». Ни мародерам, ни жильцам. Как открыть? Очень просто: позвоните на указанный номер и за 150 фунтов пожарные приедут и снимут эту дверь. Таня одна «расхлебывала» эту проблему. Я ничем не мог ей помочь за-за решетки тюрьмы (это образное выражение: решеток в Центре Временного Задержания не было). У нас обоих было очень подавленное настроение.
…В самолет на рейс Лондон-Гамбург мы вошли последними, перегруженные сумками с нашим «скарбом». Как прошел перелет в Гамбург я не помню. Совсем ничего не помню. Наши паспорта «летели» отдельно от нас. Они были у пилотов самолета. Те должны были передать нас «с рук на руки» иммиграционным властям Германии.
Гамбург
А в Гамбурге нас ждали новые приключения. Ничуть не меньше британских. Но это уже тема для другого рассказа.
